Саэйма Латвийской Республики

Интервьюер.

Расскажи, пожалуйста, все о том, как ты узнал о путче и что происходило в те дни путча у тебя там, в посольстве.

Я.Петерс.

Тогда в августе 1991 года ситуация была такая, что меня назначили... у правительства Латвии был такой замысел, что необходимо перенять Лиепайский военный порт под юрисдикцию Латвии. Меня включили и Бишерса [депутата Верховного Совета ЛР – ред.] и еще кого-то там... в эту комиссию. Я был ее председателем. Я был в ужасе, ну что я понимаю в перенятии Военного порта! Но затем успокоился, что там есть Бишерс и еще кто-то, что там есть юристы и я буду как генерал. И приехал в Ригу, поехал в Витрупе, как всегда, и ко мне приехал Горбуновс [председатель Верховного Совета ЛР – ред.]. Горбуновс приехал на «жигулях», Лидия, его жена... сеточка с томатами, которые они выращивали, и водители. Нет, один водитель был..., его охрана из Государственного комитета безопасности, от Йохансонса [руководитель КГБ ЛССР – ред.]. Его он отпустил, туда, куда-то, пусть гуляет по взморью.

Мы ели томаты, мои соседи – рыбаки, был пойман лосось... так и так....

И почему он приехал? Он приехал, чтобы поговорить со мной, что ему делать. Он был приглашен в ALA, это, кажется, на конгресс Объединения латышей Америки, или что... или просто так... Но что ему делать? Он уже знал, что он там будет и что он тогда будет приглашен к какому-то небольшому чиновнику в Белый дом...

Интервьюер.

... и войдет президент...

Я.Петерс.

... мимо пойдет Джорж Буш, старший, зайдет поговорить с этим чиновником и увидит... ой, здесь есть один господин, да... ну и он хотел слышать мои мысли, что ему делать. Нужно ли было бы ему перед этим поехать в Москву, перед этой поездкой в Вашингтон и встретиться с Горбачевым, или нет. Я, конечно, сказал, что тебе обязательно нужно поехать к Горбачеву, ибо ты тогда для Буша будешь в три раза интереснее. Вот так!

Горбуновс радостный уехал домой и на второй день утром, это был понедельник... в воскресенье он был... подбежал мой сын, который был тогда мальчиком и сказал: «Папа, в Москве что-то произошло... В Москве переворот».

Ну вот. Я был в полном отчаянии, ошеломлен. И тогда я принял решение, что нужно делать. Грузить семью в машину, «жигули», и ехать в Ригу. Надо ехать в Ригу и направляться в Верховный Совет. В кабинет Горбуновса... Там сидел Иварс Годманис [председатель Совета Министров ЛР – ред.] рядом в кресле, Горбуновс сидел в своем кресле. Иварс обхватил голову руками и сказал: «Да, как они теперь нас будут душить! Как они нас будут душить!» Но Горбуновс был очень... Иварс всегда немного паникер, мы это уже знаем... все равно, или это переворот, или повышение цен, или банковский кризис... И Горбуновс посмотрел, высунув голову в окно, и сказал: «Они подняли вертолеты над Верховным Советом». Я сказал: «Господа, что мне теперь делать?»... «Ну, делай, как знаешь...». Я сказал: «Ну, тогда я еду на работу. Я еду в Москву».

У Вантового моста в самом его начале стоял бронетранспортер... как его называли... БТ, да? И на его крышке, или как по-русски говорят, капоте, лежал букет цветов.

Интервьюер.

Кто-то уже целовал танк?

Я.Петерс.

Кто-то целовал танк. Ничего. Я поехал дальше, приехал в аэропорт. Пассажиры там были спокойны, и самолет был полный. Это тоже было странно. Рядом со мной сидел какой-то хозяйственный работник или рыбовод – с таким большим животом и сказал: «Нет, нет, там ничего не будет!» Так спокойно.

Прилетели, там меня ждал Андрейс Эйзанс, тоже народный депутат СССР и мой заместитель – пусть пухом будет ему земля, он умер, – и смеялся: «Хе, хе, хе, господин Петерс, здесь даже путч не умеют делать». Ну, так. И сейчас же, в тот же самый вечер, мы с Андрейсом Эйзансом взяли машину и в карман положили свои удостоверения депутатов Верховного Совета СССР, которые тогда много дорог открывали. Поехали в Белый дом, так называемый Белый дом, в СССР... в Совет Министров Российской Федерации. Там уже произошло то, что произошло. А нет! Милиционер нас по дороге остановил, мы показали удостоверения, он сказал: «Не езжайте! Не езжайте туда!» – «Но мы депутаты Верховного Совета». – «А, тогда езжайте!»

Ну и тогда... Ну что, ну что? Там шла интересная жизнь. Там люди тащили, что могли – какие-то камни, такие же блоки, как здесь, в Латвии, эти большие бетонные блоки. Я помню ясно и четко, что были такие детали кроватей, металлических кроватей, как в больнице, и строили, строили вокруг.

Интервьюер.

Оборонную линию.

Я.Петерс.

Да. Люди прогуливались, кто-то целовался там же у этих блоков – красивая парочка. Помню, какой-то офицер нес большие буханки хлеба, закупил таких много – или готовился к длительной осаде, или – большая семья. И такие обычные... другой вывел пописать собачку, другие строили что-то. Горели уже какие-то костры, и пахло как бы дымом. Мы подъехали максимально близко, и тогда сумасшествие было в том, что когда мы возвратились через полчаса, мы не могли выйти, ибо были замурованы.

Интервьюер.

Все было застроено, да?

Я.Петерс.

Все было замуровано. Позже Иван Силантьев, Председатель Совета Министров России или Ельцина, теперь он куда-то исчез... тогда... позже мне сказал: «Это мы от вас научились, прибалтийцев... ну, строить эти баррикады, что мы научились...

Ну, наступила ночь. Мы уже там больше не оставались, поехали домой, спали в своем представительстве. Ну тогда происходили события... Страха как-то не было. К нам обращались люди, которые просили политического убежища, русские, наивные москвичи. Мы еще были советская республика de facto, не так ли... Мы им говорили, что у нас нет больше мест, что нет больше кроватей. Ну так...

Тогда звонили мне из Швеции какие-то латыши, из Канады какое-то радио, латышское радио. Ну и я рассказывал, что там творится и чего там нет. Так эти дни прошли. Затем узнали, что пять танков Кантемировской дивизии или гарнизона, не знаю эту терминологию, встали на сторону Ельцина. Некоторые говорили, что это те... что тем командирам прилично заплатили за это. Ну, может быть так! Тогда, уже в 1991 году, уже эти первые люди, которым было что терять, уже появились... уже появились... уже появились так называемые кооператоры. Тогда привез Руцкой [1-й вице-президент РФ – ред.], который сам позже там попал в тюрьму, привез как пилот, сам он был пилотом в Афганистане, он привез из Фороса крайне измученного и помятого Горбачева. Тогда уже появился слух, что все путчисты сидят в самолете и летят к Саддаму Хусейну... затем на Кубу, но никуда они не летели. Затем поступили сведения, что Шапошников, который был маршалом, он обещал бомбардировать Кремль, если это правда, в котором сидели путчисты... да... Если путчисты не сдадутся... Козырев [министр иностранных дел РСФСР – ред.] издал обращение к миру, чтобы признали независимость Балтийских государств, это факт... у нас об этом не пишут...

Интервьюер.

Это я тоже как-то пропустил мимо.

Я.Петерс..

Да, Козырев.

Интервьюер.

Козырев во время путча призывал, чтобы признали...

Я.Петерс.

Да, да... в последний день путча, даже во время путча... призывал признать независимость Балтийских государств.

Интервьюер.

Но он был министром иностранных дел формально…

Я.Петерс.

Он был формально Ельцина… России Ельцина…  Да… Тогда Козырев обещал: если путч продолжится, создать правительство России в изгнании… Всякие такие шли… и тогда к нам… поехала по приглашению Ельцина, поехала делегация во главе с Горбуновсом… Какое это число? 22-е. Ну, надо проверить. Приехала делегация. Там были Горбуновс, Бишерс, Эйнарс Цилинскис, Оярс Кехрис (депутаты Верховного Совета ЛР – ред.), Владимир [Владилен – ред.] Дозорцев (депутат Верховного Совета ЛР – ред.) как представитель меньшинств… как прогрессивный представитель меньшинств… Ну, я сейчас забыл… Я, естественно, автоматически присоединился в этот… Марина Костенецкая (депутат Верховного Совета ЛР – ред.)… были ли там, или… ну, я хотя бы этих людей помню, если кого-то не помню,  то надо проверить…

Тогда мы прошли по трем важным учреждениям. Мы прошли… мы были в Министерстве внутренних дел. Ощущение тогда было трагическим тоже… Скажем, то что Борис Пуго [министр внутренних дел СССР – ред.] застрелился у меня вызвало трагическое ощущение. Это… только что я с ним разговаривал, я с ним иногда о чисто конструктивных делах в Риге… И вдруг он застрелился. Некоторые говорят, что застрелен. Не знаю.

Мы идем в его министерство, туда, где он сидел. В его кабинет… и там сидит новый министр внутренних дел, там поговорили с министром внутренних дел… с новым министром внутренних дел.

Интервьюер.

О чем вы говорили?

Я.Петерс.

Мы говорили главным образом о судьбе ОМОН. Что делать с ОМОН, Рижским ОМОН? Он согласился, что ОМОН надо вывести, но он сказал: «Разумно». – «Они сейчас как звери. С ними надо вести себя… Мы их в Тюмень выведем», - сказал он.

Интервьюер.

Так и было.

Я.Петерс.

Да. Так уж наверно что-то уже задумывалось, но об этом думалось быстро… «Но они как звери…» и что так нельзя сразу силой или как там…

Затем отправились к маршалу Шапошникову, который был назначен министром обороны. Маршал Шапошников. Ну, и маршал Шапошников… да, он согласился… да… что мы организуем вывод армии… Ну, деталей я не помню, ну, там Горбуновс был главным оратором и в принципе, да… В принципе, выведем… Советского Союза или, ну, уже России… нет, вооруженные силы Советского Союза… Договорились.

И тогда отправились к председателю КГБ Бакатину. Бакатин был в действительности человек Горбачева, можно сказать, и человек Ельцина. И это было интереснее всего: мы идем на Лубянку, нас без лишних слов… только показали паспорта и потом никакого особого изучения… Идем наверх мимо лифта куда-то туда, заходим в этот огромный кабинет… Ну, это одно уже событие в действительности! Там нужен большой талант прозаика, поэт здесь не годится… или эссеиста. Там, где только  что сидел Крючков, и не только…. Кто там не был… Шелепин и еще… как их всех, не знаю… Семичастный и очевидно Берия когда-то. Может быть, что перестроено, я не знаю…

Мы входим к нему в кабинет, он нас всех… как бы приветствует очень любезно. И одно из его предложений опять было для меня сюрпризом… Когда что-то там Горбуновс… ну, рассказал, что там и как… Да, спрашивал про Рубикса, правда ли это… Только что был арестован Рубикс. Так ли это? Горбуновс сказал, что да, что так и есть. И тогда он сказал: да, да, ваш Комитет государственной безопасности уже должен перейти в ведение вашего правительства. Там Горбуновс что-то там дипломатично сказал… он уже сразу не сказал, что мы ликвидируем или что, или как… Или же что-то он там сказал: «Может быть, смените председателя, или как». И это… И Горбуновс что-то спрашивал, что-то очень конкретное. И этот Бакатин развел руками и сказал так: «От меня здесь все скрывают». Сотрудники, да. Они его встретили в штыки: что же будет? А он там есть. Это один интересный факт.

И следующий. «Кто вас охраняет, Анатолий Валерьянович?», - он спрашивает. Анатолийс, глазом не моргнув, отвечает: «КГБ». Он говорит: «Ну вы и смелый человек, Анатолий Валерьянович!» (Смеется.)

Самое важное, конечно, произошло 23 августа, когда мы, вся эта команда во главе с Горбуновсом, я больше не стану повторять каждого, были приглашены – я не скажу «вызваны» - к президенту Российской Федерации Борису Ельцину. Когда мы вошли в Белый дом, там был настоящий Смольный, как я себе представлял советским ребенком, как в описаниях и в книгах по истории когда-то изображалось… Костры уже были снаружи, парни вокруг костров, полностью из народа, такие – со всеми непременными атрибутами – водочкой и так, немного поют, еще даже играли что-то… Ну, заходим внутрь. Там нас встретил парень с оружием каким-то – это был «калашников» или что-то другое – и любезно повел дальше. Все прокурено – не как в солидных парламентах и советах министров. Накурено, и кто-то еще курит, и так… Подняли на лифте. Там большие двери кабинета Бориса Ельцина, в России уж все с таким размахом. И полно людей! Чего-то ждут, как-то дежурят, что-то охраняют, что-то говорят. Нельзя понять, кто есть кто. Один одет в шикарный костюм, другой в форму, третий в камуфляже… Но ждут. Нам тоже надо ждать. Нам было назначено на столько-то и столько-то, но надо ждать.

Подбежал к Анатолийсу Горбуновсу Руцкой и говорит так: «Это правда, что арестовали Рубикса?» Это правда, что вы арестовали Рубикса? Анатолийс, который всегда такой солидный, говорит: «Ну да… Ну, так вышло… Такая ситуация была…» Была такая ситуация… Тогда Руцкой хлопнул его по плечу и сказал: «Ну и молодцы!»

Я позже, тогда, когда через год или два Руцкого заталкивали в машину… думал: не желай никому тюрьмы…

Ну, вот, так…. Ну это было таким событием.

Тогда подождали еще… Открылись большие президентские двери, и выходит делегация, во главе которой Рюйтель [председатель Верховного Совета Эстонской Республики – ред.]. Ага! Я еще решил, что нам из-за эстонцев пришлось задержаться… Затем поздоровались с Горбуновсом… Мы заходим туда, там, конечно, Ельцин, который не сидит ни за каким столом, кабинет огромный, огромный, на велосипеде можно кататься… Он не сидит за столом, стоит и как настоящий русский человек обнял Анатолийса Горбуновса, нам всем подает руку, рядом с ним его министр иностранных дел Андрей Козырев. Их двое… И больше никого… Ни секретаря, ни помощника, ни лакея, никого… И тогда: «Присядьте!» Все садимся. Получается так, что все сели, я как солидный человек и как бы такой представитель или как почти посол местный почти что, я остаюсь стоять, а стула для меня нет. Так Ельцин сразу говорит: «Ну что же, стула нет!..» Ну и этот Козырев не двигается, хотя ему и надо было бы двигаться… И он сам идет в другой конец комнаты, президент Борис Ельцин, и приносит мне стул.

Это так… Такое примечание… заметки на полях…

И он начинает рассказывать теперь, как здесь все было. Он как бы продолжает такой большой рассказ, который он начал ночью или с утра. И, разумеется, продолжал с Рюйтелем и эстонцами… И в таком духе… там, здесь летают самолеты и здесь и там,,,, и тогда там шел кто-то опять… Ну, ту ситуацию. И здесь стреляли и так… Как ребенок… Как рассказчик басен.

Ну, и тогда он нам подал такую бумажку весьма невзрачную… Весьма невзрачную… простую…

Интервьюер.

Вольную…

Я.Петерс.

Да… И это был указ о признании независимости Латвийской Республики. Первый пункт имел такой смысл. Второй был поручить Министерству иностранных дел России установить дипломатические отношения. Мы были удовлетворены. Не скажем, что мы как грузины или итальянцы хлопали бы друг друга… друг друга по спине… Но это было трогательно. И в посольстве, когда мы приехали, нас встречали наши люди, местные технические и тоже такие радостные были… даже русские аплодировали из столовой…