| Илма Чепане |
 |
|
Интервьюер. Что было с путчем? Как у тебя... что получилось?
И.Чепане. С путчем? У меня получилось так, что именно тогда, когда начался этот путч...
Интервьюер. 19 августа...
И.Чепане. Да, я помню... тогда, еще когда наш диктор Пуриня сообщила об этом, я выходила из дома... Мой тогдашний муж Алфредс Чепанис... мы всё это видели. Но, учитывая, что мой отец лежал при смерти, я должна была ехать к отцу. А отец умер через два дня после путча. Так что я не попала на фактическое... реальное провозглашение независимости. И не потому, что я куда-то от чего-то бежала...
Интервьюер. Ну конечно...
И.Чепане. ...но так действительно было. Потому что отец все-таки очень много значил в моей жизни. И я должна была быть...
Интервьюер. Но он, значит, застал 21 [августа – ред.]?
И.Чепане. Ну, он... был в очень тяжелом состоянии... Но он понял, что путч провалился. Это он понял.
Интервьюер. Значит, он мог легко уйти...
И.Чепане. Я так поняла, что он легко ушел, потому что он это понял... Да, он это понял, потому что он этого очень ждал.
Интервьюер. Значит, получилось, что ты все эти безумные дни путча провела у постели отца...
И.Чепане. А знаешь, о чем я в то время думала больше всего? Я как раз больше всего думала о том, как я отца хоронить буду. Потому что мы ведь уже знали... у него был рак... и мы знали, что он может уйти каждую секунду... И я думала... что наступит хаос, что ничего нельзя будет организовать, что начнется...
Интервьюер. Да-да, если бы этот путч затянулся...
И.Чепане. Да, если бы он затянулся... ты только представь, что бы могло быть. У меня была только одна мысль: как я его смогу похоронить в такое время.
Интервьюер. Да, вот как судьба обернулась...
И.Чепане. Да... Потому что я в любом случае была бы... то, через что мы все прошли, и теперь упрекать тех отдельных моих коллег, которые в то время по разным причинам не могли быть там, потому что всё происходило очень быстро... Я всё слушала по радио, как всё происходило... И у меня, как ни странно, были смешанные чувства: с одной стороны, я понимала, что мой долг – быть с отцом, потому что я все-таки считаю, что очень большие ценности в жизни – это семья и здоровье... Но в то же самое время мне хотелось быть там, в эпицентре... всего происходящего... И это было моим убеждением, что нам надо это делать, не оглядываясь на возможные последствия.
Интервьюер. Ну, и что было бы, если бы, допустим, этот путч... ну, хорошо, долго бы он не затянулся, но, например, был бы несколько месяцев..?
И.Чепане. Ну как, я помню... помнишь, из Москвы передавали только «Танец маленьких лебедей»... а потом только, как они там это называли, «сообщения чрезвычайного комитета»... И то, что наш Рубикс [член Политбюро ЦК КПСС и первый секретарь ЦК Компартии Латвии, председатель латвийского ГКЧП – ред.] тоже заявил? И я думала, что они все с нами расправились бы.
Интервьюер. Ну, ты не слышала... говорят, что... даже Кезберс [лидер Демократической партии труда Латвии – ред.] опубликовал в своих мемуарах, а я спрашивал у жены Кезберса, и она сказала, что где-то среди бумаг есть какие-то списки... всех, кто был и кого надо расстрелять вроде как.
И.Чепане. Да, Алфредс [Чепанис – ред.] сказал мне... Можете спросить у Алфредса... Вы вообще могли с нами обоими сразу говорить... У меня с ним сейчас очень хорошие отношения... Он тоже и мне это утверждал, что он тоже это знает, что якобы на самом деле были списки тех, кого надо уничтожить, физически... Потом говорили, что есть даже те, кого, возможно, даже с семьями и так далее... Думаю, что многих из нас уничтожили бы, потому что у них никакой жалости не было. Но в то же самое время им надо было оглядываться на мировое сообщество. Думаю, это в большой степени повлияло. К тому же со всеми расправиться было бы не так уж легко.
Интервьюер. Ну да, тогда ведь не было ни мобильных телефонов, ничего... только информацию...
И.Чепане. Ну да, но всё равно информацию всю выдали... Мне потом рассказывали, мы были одной из первых делегаций Верховного Совета... Мы были до того... мне кажется, что это было как раз ещё перед путчем, когда ещё... Посол России в Швеции сидел рядом, потому что иначе мы не могли разговаривать... они потом возили и рассказывали, в каких местах все время была поддержка... были такие митинги, пикеты... в поддержку свободы Балтии. |
