Саэйма Латвийской Республики

Интервьюер.

Как ты узнал о путче?

И.Цалитис.

О путче я узнал из официальных источников.

Интервьюер.

По радио утром наверняка услышал?

И.Цалитис.

По радио услышал, да. Я сразу понял, в чем дело, хотя его там и не называли ни путчем, ни чем-то другим.

Интервьюер.

Ну да, там было какое-то...

И.Цалитис.

Горбуновс [председатель Верховного Совета ЛР – ред.] уехал во внеочередной отпуск на Черное море, да.

Интервьюер.

Горбачев.

И.Цалитис.

Горбачев, да. А мои дети получили денежку и задание купить писчую бумагу упаковками. Свою пишущую машинку я унес в другую квартиру. У меня было...

Интервьюер.

Это произошло девятнадцатого, в самый первый день, да?

И.Цалитис.

Да. Я понял, что надо будет снова уходить в подполье, если останусь цел дома, как там дело повернется... Но из дома я унес... у меня был портативный копировальный аппарат – он укладывался в чемодан, в нем было что-то для кассет, и всё это было довольно тяжелое. Его я тоже унес из дома, потому что этот копировальный аппарат я одолжил у московских диссидентов. Его я еще оттуда привез.

Интервьюер.

Детям ты поручил купить бумагу.

И.Цалитис.

Да.

Интервьюер.

А сам дальше что?

И.Цалитис.

А сам я сразу пошел в Верховный совет и участвовал во всех тех процессах, которые там происходили.

Интервьюер.

Ну а что там в эти дни происходило? Что у тебя осталось в памяти? Наверное самый последний день, двадцать первое, когда было то голосование, да?

И.Цалитис.

Да. Ну, двадцать первое, голосование...

Интервьюер.

Ну так всё... Ну а какое было ощущение? Радио занято, какое-то подпольное радио что-то передает, но еле-еле, телевидения нет...

И.Цалитис.

Когда произошло нападение в Вильнюсе, то мне позвонил [депутат Верховного Совета ЛР – ред.] Линардс Муциньш, он позвонил мне домой ночью, чтобы я срочно шел в Радиокомитет. Я владею литовским, а нам надо было литовцам из Риги передать...

Интервьюер.

Ну, это было в январе.

И.Цалитис.

Да-да, в январе, ну да.

Интервьюер.

А в августе? В августе уже не было никакого...

И.Цалитис.

Нет, в августе ничего не было. Только ясно, что в то время, когда мы обсуждали тот законопроект в зале, Индулис Берзиньш стоял у микрофона и докладывал о нем. Шли дебаты, вопросы, ответы, может быть, предложения или исправления. Ну там... надо читать стенограммы... А заседанием руководил Даудишс. И тут Берзиньш говорит: «Знаете что? Завершим дискуссии, перейдем к голосованию, потому что на Домской площади – бронемашины! Пока они не пришли сюда, нам надо проголосовать!» Ну, Даудишс объявил голосование, на табло появились 109 голосов «за», сколько-то «против». А Даудишс объявил, что проголосовали не 109, как было на табло, а 111.

Интервьюер.

Ну, значит, Индулис Берзиньш, который был на трибуне...

И.Цалитис.

... на трибуне, и его голос прибавили...

Интервьюер.

А кого же тогда еще?

И.Цалитис.

А кто тот еще один – этого не знают и это не выяснено. У Даудишса спросить уже нельзя; этого нет ни на пленке, ни в стенограммах. Но в то мгновение – это лучше всех помнит Муцениекс – он заметил, что сзади вошел депутат Вульфсонс в ту секунду, когда загорелось число 109 на табло, а он подошел показать, что его не было на месте во время голосования, примерно так.

Интервьюер.

Но он ведь вроде бы вошел?

И.Цалитис.

Он вошел в зал, это да, но на голосовании его не было.

Интервьюер.

Ну, там есть еще один вопрос, потому что, например, не понятно насчет депутата Беркиса, который... Помнишь, он после заседания забрался на каменную стену и зачитал наш закон.

И.Цалитис.

Да-да.

Интервьюер.

Но у него же не были утверждены полномочия, хотя он и был депутатом. Это тоже очень странно...

И.Цалитис.

Откровенно говоря, этот вопрос неясен. Это несущественно, потому что голосование произошло, голоса отданы. И по сути, с чисто международной и юридической точки зрения, если бы в Латвии ввели президентское правление, если бы путч в Москве не провалился, если бы всё шло по сценарию путчистов, то мы бы все были или в наручниках, или еще как-нибудь выдворены из того здания, прошли бы какие-нибудь фиктивные перевыборы или что-нибудь тому подобное...

Интервьюер.

Ты что-то слышал о каких-то якобы составленных списках тех, кого надо убрать или...? Ну, что-то такое. Слышал что-нибудь?

И.Цалитис.

Я слышал, но только это не подтверждено документально, это нельзя доказать. Я слышал еще о том, что... нам из России пришло сообщение о том, что там восстановлены и построены... восстановлены старые, разрушенные зоны, лагеря и построены совсем свежие, новые лагеря в лесу.

Интервьюер.

Помню, было тогда какое-то сообщение или скандал, что какие-то наручники были заказаны в огромном количестве.

И.Цалитис.

Вроде как. Да, как будто вагон наручников...

Интервьюер.

Но это всё так...

И.Цалитис.

Ну так и есть...

Интервьюер.

А что если бы путч удался? Что с этой страной? Как тебе, опытному человеку, такой вариант?

И.Цалитис.

В любом случае, наше голосование 21 августа ничего бы не изменило, потому что мы уже голосованием 4 мая восстановили нашу государственную независимость. Хотя, конечно, и с ограниченной Конституцией – ограничениями основного закона.

Интервьюер.

Но все-таки хорошо ведь, что оно произошло?

И.Цалитис.

Без 4 мая не было бы и 21 августа, практически. Так что для всех этих дискуссий о том, какая дата важнее, нет оснований. Оба голосования важны. Но без 4 мая не было бы и голосования 21 августа. Это же естественно, не так ли.