| Раймонд Паулс |
 |
|
Интервьюер. Путч как-то остался в памяти? Август, красивое лето...
Р.Паулс. Да, мне оно... действительно. Они только могут исходить из телевидения...
Интервьюер. Ну, «танец лебедей»...
Р.Паулс. Видишь ли, и что мне было там. Я все время наблюдал за Пуго, ибо я знаю Пуго. Ну, как – знал? Мы с ним были... У меня он всегда оставался в памяти со своей знаменитой фразой, и он мне ее всегда говорил... Он шел по улице, тогда это было что-то новое – без охраны, да, после Восса вообще было что-то иначе... И он сказал: «Ты знаешь, я из всех музык больше всего люблю...» и тогда – «камер...ную». Понял, да? «Камер...» он ведь бывший, да... Но он был, между прочим, интеллигентный человек, и с ним было очень приятно поговорить и так далее
Интервьюер. Ну, возвратимся к этому путчу. Вы на эти руки смотрели?
Р.Паулс. Мы на все... У меня был внутренний страх...
Интервьюер. Ну, когда они там сидели...
Р.Паулс. Мне было страшно. Я понял, что может быть какой-то ужасный поворот. Может быть...
Интервьюер. А где вы – в то время?
Р.Паулс. Да, здесь у нас все что происходило. Здесь Цилинскис, насколько мне известно, скрывался в свое время. Вазнис скрывался, и тогда нам нужно было отправляться... тем министрам нужно было отправляться в Лигатне, куда-то в эти бункеры, не так ли, ибо в ту ночь, единственный, кто – шапку долой! – единственный, кто остался в Совете Министров, был Иварс. Остальных всех нас прогнали куда-то, ибо там в том списке, которых нужно убрать, я тоже был там.
Интервьюер. Но ведь было же тоже страшно за семью, не так ли?
Р.Паулс. Ну, все что, Бог мой!
Интервьюер. Все ведь мы люди.
Р.Паулс. Да, и кто помнит все эти высылки [депортации – ред.], все... эти «шутки» уже никто не делает...
Интервьюер. Но кто, на Ваш взгляд, решил исход тупости этого путча, то ... что не было организации,... ну, была настолько не талантливая организация...
Р.Паулс. Понимаете, это время... Россия вообще необозрима, Россию победить никто не может никогда...
Интервьюер. А что было бы, если этот путч был бы не три дня, а неделю, десять?
Р.Паулс. Резня была бы.
Интервьюер. Была бы резня?
Р.Паулс. А что другое могло быть? Что было бы?
Интервьюер. Знали ли Вы этого Кузьмина, этого военного округа...
Р.Паулс. Ну, так...
Интервьюер. Что он звонил Горбуновсу, угрожал... Много чего там было, конечно...
Р.Паулс. Ну, было... кто теперь... Он был армейский человек, он тоже должен был слушать, кто-то ему... Но хорошо, что он этот приказ не отдал...
Интервьюер. Хорошо, что не отдал...
Р.Паулс. Он мог этому Прибалтийскому военному округу... этот тогда уничтожил бы...
Интервьюер. Переехали бы танки и...
Р.Паулс. Боже мой, Боже мой... Как я видел... один раз... Мне Барткевичс тогда... по радио нам нужно было ехать туда, где у Ирбе были танки, какой-то полигон. И тогда я впервые увидел, что около 50 танков стоят рядом друг с другом... Это ужасно!
Интервьюер. Эти большие?
Р.Паулс. Это есть... Если такая железная масса бросается на тебя... Они же сметают все под чистую... Знаете, есть иногда вещи, за которые нужно благодарить Бога. Да, есть такие вещи! Мы можем быть благодарны тому, что все то, что произошло в Риге, не превратилось в одну ужасную резню. Мы можем поблагодарить Бога, что армия не была вовлечена во все эти... если она была бы, я предполагаю, был бы ужасный конец всему этому делу. Нам посчастливилось. Нам посчастливилось! |
